rayo | Recent Entries

Нейт с Медвежьего холма не знал, почему ведьмы на него ополчились. Может, потому что он звал своего пса Герундием? Нет, вряд ли. Может, потому что Герундий был вредной таксой, цепляющей за ноги прохожих и удирающей из дому, чтобы подкапывать чужие изгороди? Это ближе к истине, но всё равно не очень верится.
Может, Нейт не улыбнулся кому-то из них и не пожелал доброго дня? Той же мамаше Джозелине, катящейся по улице на большущем несуразном (ведьминском!) самокате, украшенном дюжиной облезлых лисьих хвостов и корзинкой для покупок. Или просто ветер в тот день дул противный, вызывающий смутное желание делать пакости. Что сделано, то сделано, ведьмы прокляли новенький Нейтов зонт, и зонт не увидел ни одного дождя. С самого магазина Нейт его забывал дома, оставлял, терял. Соберётся дождик, залезет Нейт в сумку за зонтиком, а там пустота, один бутерброд в бумажке, бумажник без бумажки, куча бумажек за газ, воду, свет, хорошее настроение, густоту и влажность осенних сумерек... и обгрызенный слюнявый початок кукурузы, припрятанный Герундием. Нет зонтика, опять забыл.
Зонтик улетучивался из головы при первых признаках дождя. Даже в самый ливень Нейт бродил по комнате, не замечая лежащий на видном месте цветастый зонтик. На фиолетовой грозовой ткани смеялись оранжевые зубастые тыквы и сверкали жёлтые молнии.

Мамаша Джозелина ворчала, прилаживая к самокату шнурок с кисточкой, похожий на хвост единорога: «Мы с этого зонтика каждый октябрь хороший урожай собирали, дёрнуло же тебя его купить! Дьяволов хипстер!».

Как-то раз Нейт забыл раскрытый зонтик на лужайке и его унесло ветром. Зря Герундий с лаем бежал следом прямо по низким облакам — не догнал. В небе среди туч зонтик впервые увидел, что такое дождь, но проклятие действовало: ни одна капля не упала на тыквы. Если забывать зонт стало некому, о нём начал забывать сам дождь — уходил стороной, проходил мимо, обходил зонтик по широкой дуге.
«Ну и ладно, ничего страшного!» — ворчал зонтик, качаясь в воздухе над нарисованной на небесном своде мелками луной (опять зайцы постарались! Мало им одной?). Ливень шумел мимо, неумелый рисунок светился зеленоватым пятнышком сквозь тучи, и зайцы в нижних лугах радовались своей собственной маленькой луне, которую ни один дождь теперь не смоет с неба, превратив в меловые струйки.

С дуба зелёного, об который точит когти Кот Учёный, по осени падают не только жёлуди, но и котики, похожие на жёлуди. Гладкие, бурые, обязательно в беретиках. Котики разбредаются по осенним дорожкам, сидят на бортиках фонтанов с позеленевшими засыпанными листьями русалками, шуршат, вздыхают, забывают зонтики на скамейках.
Больше всего на свете их удивляют жёлуди. Подберёт котик жёлудь и застынет, сжимая его в лапках: почему так? Что-то неуловимо знакомое! Может, беретик? Или цвет и гладкость? Или в листьях вместе валялись, а потом разбежались, потерялись в заросшем старом парке? Не ловится мысль, даже за хвост не ловится! Котик кладёт жёлудь в карман и принимается гоняться за собственным хвостом, будто это поможет. Летят во все стороны сухие листья, трамвайные билетики на давно свернувшиеся клубками маршруты, бледные фантики, пустые сигаретные трубочки, всё, что парк зачем-то хранил, а дворники зачем-то выметали прочь. И ни одной мысли о тревожном жёлуде в кармане, даже у самой нижней границы, где всё упавшее превращается в землю. Котик вздыхает, отряхивается и бредёт дальше по тропинке, бормоча: "Какого лешего?! Меня Русланчик ждёт, Людочка... Волчок уже завели с музыкой, бабушка из Ступино прикатила. Пора эти игры в жёлуди бросать, чай не бисерная верёвочка с кистью, приятная во всех отношениях. Тьфу!"
А жёлуди падают и падают с веток, подпрыгивают, топорщат усы, поправляют беретики, оставляют уводящие по кругу цепочки следов на осыпающейся отовсюду позолоте.

Мистический кот носит шапку из грибной шляпки... Или это цветок-граммофон, играющий в котовой голове разные мелодии? Или верхушка декоративной тыквы, о которую громко разбиваются капельки дождя? Потом, правда, тыквенная шапка зарастает мхом и становится слишком тёплой, кот снимает её и кидает под дерево. Вот вам и новая кочка.

– Моё одеяние из шкуры трёхглазой рыбы! – говорит кот. – Когда я сплю, рыба смотрит всеми своими глазами за меня. Что она видит? Никогда не скажет, это же рыба, а рыбы молчат!

Что ещё? Дневные пуговицы у меня из солнышек, пришивать их – только лапы обжигать; ночные – целая дюжина лун на холодных ниточках. Все пятнистые, эти лунные пуговицы. Чистишь их песочком, чистишь – всё равно новыми пятнами обрастают. И худеют из круга в палочку кривую! Из-за них то и дело штаны теряю. А солнечная пуговица слишком пузо жжёт, тоже не годится. Нет в палёном мехе никакой мистики! А я же самый мистический кот, ты помнишь?

Рубашка у меня из кактусовой пряжи, собранной, спрядённой, сотканной... забыл, как её звали. То ли Майя, то ли Инка. Принцесса, всё как в сказках полагается, только крапива мне поднадоела, кактусы гораздо зеленее и свежее. У самого дона Карлоса нет такой рубашки, а у меня есть. Я же кот. У котов всё самое лучшее в мире. И самое мистическое.

Усы я макаю в мёд, чтобы золотые капельки висели – красивые, сладкие. Если в рот попадёт такая, стихи слагаю, песни пою, танцую затейливо. Другие коты слушают и хвалят: «Годная у тебя, брат кот, нынче мистерия вышла!». Они простые коты, не мистические, но всё понимают.

Полоски на мне – все счастливые, хоть чёрные, хоть белые. Какая разница, что за цвет у полоски, когда она на мне. Просто в чёрных темно и пушисто, а в белых светло и пушисто. Где полоски встречаются, можно сидеть в сумерках, покачивая хвостом, слушая шуршание шерсти, ещё и звёздочки падают иногда – ста-ти-чес-ки-е, яркие. Приходил ко мне дядька по имени Мёбиус, полоску просил на счастье. Отдал одну. Не знаю, правда, как он там с этим счастьем. Давно не захаживал.

Чего просто так смотришь? Погладь, водичку поменяй, лоток отчисть. Нет ничего более мистического в мире, чем забота о котах.

Current Mood: calm

Идёт гроза, что-то приносит, что-то уносит в карманах – электричество из лампочек и компьютеров забирает, взамен рассыпая по небу молнии и громы. Громы раскатываются по городским углам и тихонько там догромыхивают под заунывное пение автомобильных сирен.
Это ничего, у грозы их целое ведро под высокой и крутой небесной лестницей.

Вчерашняя гроза несла с собой мешок пыли, ворох летучих пакетов всех цветов, голубиные перья, сухие лепестки с яблонь, а дождь она забыла, дома оставила на верхней коридорной полке, вместе с зонтиком.
На дожде разлёгся тяжёлый тучный кот, не сгонять же его! Пылью обойдутся, искрами, шорохами.

По немецким поверьям, есть две сестрички: Беляночка и Грозочка, первая пригоняет зимой белых овечек со снежных гор, а вторая – чёрных да серых, мокрых, будто голуби какие-то. И чешет их, и сушит прямо над крышами, пока не высохнут и не убредут по небу в закатную сторону. На Грозочку не бранятся, работа у неё такая, и шиповник после гроз расцветает пышнее, и розы на клумбах – становятся колючее и норовят цапнуть цветочных воров за пальцы острыми синими искрами.